К большому огорчению всех почитателей святой блаженной Ксении народная память не сохранила нам сведений о том, кто была Ксения по происхождению, кто были ее родители, где она получила образование и воспитание. Можно лишь предполагать, что по своему происхождению Ксения была не простого рода, ибо была замужем за Андреем Федоровичем Петровым, состоявшим в ранге полковника и служившим придворным певчим. Его внезапная смерть послужила для горячо любившей мужа Ксении поводом к полному отрешению от мира, всех мирских радостей, удовольствий и привязанностей. Этот неожиданный удар так повлиял на молодую, 26-летнюю, бездетную вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, и, вследствие этого, многим казалась лишившейся рассудка. Так на нее стали смотреть даже ее родные и знакомые, особенно после того, как Ксения раздала все свое имущество бедным, а дом подарила своей хорошей знакомой Параскеве Антоновой. Родные Ксении даже подали прошение начальству умершего Андрея Федоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но из разговора с ней вполне убедилось, что Ксения совершенно здорова, а потому имеет право распоряжаться своим имуществом.Смерть горячо любимого мужа показала Ксении, сколь непрочно и суетно земное счастье. Она поняла, что истинное счастье на земле невозможно, что все земное служит лишь препятствием для достижения истинного счастья на небе, в Боге. Для достижения же этого счастья, Ксения избрала тяжелый путь юродства Христа ради.Существует предположение о том, что духовным отцом Ксении был старец, подвижник XVIII века – Федор Ушаков. В молодости он служил при дворе офицером, очевидно, был хорошо знаком с придворными из певческой капеллы. Однажды, во время дружеского ужина умер один из его коллег. Это так сильно повлияло на Ушакова, что он оставил воинскую карьеру и стал монахом. Ушаков был игуменом Санаксарского монастыря, основателем женской Алексеевской обители, близ Арзамаса. По свидетельству современников святой блаженной Ксении – она отсутствовала в Петербурге 8 лет (возможно, она была в Алексеевской обители).Не могут быть случайными совпадениями – внезапная кончина Андрея Федоровича, мужа Ксении и такая же внезапная кончина знакомого Федора Ушакова.Возможно, благословение на тяжелый, благодатный путь служения Богу и людям – в подвиге юродства во Христе блаженная получила от старца Федора Ушакова.Облачившись в костюм мужа, Ксения стала всех уверять, что Андрей Федорович вовсе не умирал, а умерла его супруга Ксения Григорьевна. Она уже никогда не откликалась, если ее называли Ксенией Григорьевной, и всегда охотно отзывалась, если ее называли Андреем Федоровичем.Определенного местожительства Ксения не имела. Она целыми днями бродила по Петербургской стороне по преимуществу в районе прихода церкви святого Апостола Матфея, где в то время жили в маленьких деревянных домиках небогатые люди. Ее странный бедный костюм, иносказательные разговоры, полная кротость и незлобие давали нередко злым людям и особенно уличным мальчишкам повод глумиться и смеяться над блаженной. Но перед Ксенией всегда был образ Страдальца-Христа, безропотно сносившего и поругания, и оплевания, и заушения, и распятие, и смерть. И блаженная Ксения также безропотно сносила всякого рода глумления над собою.Понемногу к странностям блаженной привыкли и поняли, что она не простая побирушка-нищая, а какая-то особенная. Многие стали жалеть ее и старались чем – либо помочь ей. Камзол и кафтан мужа блаженной совершенно истлели. Она стала одеваться зимой и летом в жалкие лохмотья, на босых ногах, распухших и красных от мороза, носила рваные башмаки. Видя едва одетую, измокшую или зазябшую юродивую, многие давали ей теплую одежду, обувь, милостыню. Но Ксения одежду и милостыню не принимала. Она всю жизнь проходила в жалких лохмотьях – красной кофточке и зеленой юбке. Блаженная брала лишь от добрых людей “царя на коне” (копейки с изображением всадника) и тотчас же отдавала беднякам.Бродя целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга, Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, беседовала и снова отправлялась странствовать. Долгое время оставалось неизвестным, где она проводила ночи. Этим заинтересовалась и полиция, для которой неизвестность местопребывания блаженной по ночам казалась подозрительной. Решено было разузнать, где проводит ночи эта странная женщина и что она тогда делает. Оказалось, что Ксения, не смотря ни на какое время года и погоду, уходит на ночь в поле, коленопреклоненно становится здесь на молитву и не встает с этой молитвы до самого восхода солнца, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны света.Рабочие, строившие новую каменную церковь на Смоленском кладбище, стали замечать, что ночью, во время их отсутствия, кто-то натаскивает на верх строящейся церкви целые горы кирпича. Недоумевая откуда берется кирпич, рабочие решили узнать, кто бы мог быть этот даровой, неутомимый работник. Оказалось, что это была блаженная Ксения.Может быть, много и других, неведомых миру, подвигов совершила блаженная Ксения. К сожалению, при ней не было никого, кто мог бы быть свидетелем этих подвигов.В одиночестве совершала она свой длинный жизненный путь. Целых 45 лет жила она после смерти своего мужа и вела неустанную борьбу с врагом человечества – диаволом и гордостью житейской. Где давала покой и отдых своему телу Ксения – осталось известным одному только Господу Богу. Некоторые из родных Ксении хотели устроить ее у себя и снабдить всем необходимым для жизни, но блаженная отвечала им: “Мне ничего не надо.” Она была рада своей нищете и, приходя куда-нибудь, порой замечала: “Вся я тут.” Когда одежда ее покойного мужа истлела, Ксения оделась в самую бедную одежду, а на ноги одела рваную обувь без чулок. Теплого платья она не носила, а заставляла свое тело страдать от стужи. Можно лишь удивляться тому, как старенькая и слабенькая она могла выдерживать проливные дожди и трескучие морозы. Нужно было или обладать организмом сверхчеловеческим, или иметь такую глубокую веру, при которой и невозможное становится возможным. Но, помня великих угодников Божиих, которые силой своей веры творили дивные и непонятные для человеческого ума чудеса, не будем и подвиги блаженной Ксении считать невозможными для человека во плоти. Святая блаженная Ксения имела такую веру, при которой все возможно. А великим смирением, подвигом духовной и телесной нищеты, любви к ближним и молитвой стяжала она благодатный дар прозорливости. Этим своим даром многим помогала Ксения в деле жизненного устройства и душевного спасения. Молва о строгой подвижнической жизни блаженной Ксении, ее доброте, кротости, смирении, полной нестяжательности и чудном даре прозорливости – широко разошлась по Петербургу. Все стали смотреть на нее как на угодницу Божию, стали глубоко уважать и почитать ее. Обыватели Петербургской стороны были рады принять блаженную в своем доме, тем более что стали замечать, что в каком бы доме она не побывала, там всегда водворялся какой-то благодатный мир и особенное счастье. Чувствуя величие духа блаженной Ксении, петербургские жители любили ее, потому что она презрела земное ради Царства Небесного. Если Ксения входила в чей-либо дом, это считалось хорошим признаком. Матери радовались, если она поцелует ребенка. Торговцы заметили, что если блаженная заходила в лавку, где до того времени не было торговли, и брала себе какую-либо ничтожную из продающихся вещей, то лавка начинала отлично торговать, потому что народ спешил купить что-нибудь именно в той лавке, куда она заглянула. Извозчики заметили, что если кому-либо из них удавалось хоть несколько шагов провезти блаженную, у того целый день езда шла отлично, и он делал хорошую выручку. Вот почему извозчики, еще издали видя блаженную, мчались к ней на своих пролетках и умоляли ее хоть только присесть в их коляску, в полном убеждении, что это даст им хороший заработок. Матери замечали, что если блаженная приласкает или покачает в люльке больного ребенка, тот непременно выздоровеет.Таким образом, в постоянном стремлении к истинному счастью в Боге, в постоянной борьбе с врагом рода человеческого и постоянной готовности оказать добро всем и каждому, прожила блаженная Ксения после смерти мужа целых 45 лет. И была вполне счастлива. Кротость, смирение, доброта постоянно сияли на изможденном трудами лице ее. И настал час, когда Господу угодно было разрешить ее от борьбы с миром и взять к Себе на небо.Записи дня смерти и погребения Ксении Григорьевны Петровой или Андрея Федоровича Петрова в архивах Смоленского кладбища начиная с 1777 года найти не удалось (все записи до 1777 года уничтожены наводнением того же года). Церковь иконы Смоленской Божией Матери, на стройку которой носила кирпичи Ксения, была начата постройкой в 1786 году и освящена в 1790 году. Значит, в эти годы блаженная Ксения была еще жива. Отсутствие записи о ее смерти и погребении объясняется или небрежностью, с какой велась в то время запись погребаемых, или предположением, что все умершие, отпетые не на кладбище, вовсе не заносились в кладбищенские ведомости о погребаемых. Вероятно, Ксения была отпета где-либо в приходской церкви. На конец же XVIII века или начало XIX-го, как на приблизительное время смерти Ксении указывают и следующие данные:

1. день смерти императрицы Елисаветы Петровны, 25 декабря 1761 года, предсказанный Ксенией;
2. даты на могильной плите Ксении: “осталась после мужа 26-ти лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год”;
3. год смерти современницы Ксении – Евдокии Денисьевны Гайдуковой – 1827.

Сопоставляя все эти данные, можно считать, что Ксения умерла не ранее 1786 года (время постройки церкви) и не позже 1806 года. В таком случае день рождения Ксении падает на 1719 – 1730 годы. Нет данных и об обстоятельствах смерти и погребения Ксении. Но, принимая во внимание глубокое уважение и любовь к ней жителей Петербургской стороны, можно думать, что погребение ее было торжественным. Вероятно, со дня погребения блаженной, ее могила посещалась многими людьми, приходившими помолиться о ее упокоении. И на молитвенную память о себе блаженная Ксения из загробного мира откликалась и откликается делами милости. По документальным источникам начало церковного почитания относится уже к 1820 году.